Посвящается Андрею Склярову (24 апреля 1961 — 15 сентября 2016), одному из величайших исследователей древних цивилизаций.
«Среди бесконечных тропинок познания есть одна, которая ведет к абсолютной истине. По ней опасно идти, ибо на ней нет места самообману»
Окончание. Начало смотреть здесь
I.
Международная конференция «Альтернативные пути эволюции разума» проходила в Женеве, в старинном здании с колоннами, видавшем дипломатические споры трёх столетий. Символичное место для дискуссии, претендующей перевернуть наше представление о месте человека во Вселенной.
После публикации нашей «Теории Всего» в престижном научном журнале «Космос и Разум» мир разделился на два непримиримых лагеря. Одни назвали её «величайшим прорывом в понимании мироздания со времен Эйнштейна», другие — «наукообразной мистикой, недостойной внимания серьезных ученых». Впрочем, я был готов к такой реакции. Каждая новая парадигма проходит через три стадии: отрицание, яростное сопротивление и, наконец, признание как очевидной истины.
Я сидел за длинным овальным столом, нервно постукивая карандашом по блокноту. Гай, мой неизменный соратник, кивнул мне ободряюще. Напротив нас расположилась «тяжелая артиллерия» академической науки: нобелевские лауреаты, директора исследовательских институтов, светила астрофизики и биологии. По правую руку — представители мировых религий: седобородый православный патриарх, католический кардинал, верховный раввин Израиля, буддийский монах в шафрановых одеждах и исламский муфтий. По левую — политики и общественные деятели, в том числе генеральный секретарь ООН и несколько глав государств. Отдельно сидели философы и футурологи — самый благосклонный к нам сегмент аудитории.
— Мы собрались сегодня, — начал модератор, знаменитый телеведущий научно-популярного канала, — чтобы обсудить так называемую “Теорию Всего”, предложенную доктором Левиным и его командой. Теорию, которая претендует не только на объяснение прошлого нашей цивилизации, но и на предсказание её будущего. Впервые за много лет мы видим теорию, которая объединяет физические, биологические и философские аспекты эволюции разума в единую систему. Доктор Левин, вам слово.
Я встал, чувствуя на себе сотни взглядов.
— Благодарю за возможность представить наши идеи. Начну с главного: наша теория не отрицает существующие научные парадигмы, а дополняет их новым, интегральным взглядом на мироздание. Мы утверждаем, что эволюция Вселенной циклична, что разумная материя играет ключевую роль в поддержании этих циклов, и что высшая цель эволюции — переход к аморфным, нематериальным формам существования.
По залу пробежал шёпот. Я продолжил:
— Наши археологические находки в разных частях мира указывают на существование древней, высокоразвитой цивилизации — атлантов, которая достигла этого состояния и, возможно, продолжает влиять на нас сегодня. Мы также предполагаем, что темная энергия, природа которой до сих пор остаётся загадкой для современной физики, может быть проявлением этой разумной материи в её аморфной форме.
Зал взорвался реакциями. Я заметил, как православный патриарх перекрестился, а один из физиков покрутил пальцем у виска.
II.
Первым в атаку пошел профессор Ричард Докинс, известный своей непримиримой позицией к любым идеям, выходящим за рамки строгого материализма.
— То, что мы слышим, господа, — это не наука, а современная мифология, — отчеканил он, поднимаясь со своего места. — Вы говорите о цикличности Вселенной, игнорируя второй закон термодинамики. Энтропия во Вселенной постоянно растет, это фундаментальный закон физики. “Тепловая смерть” неизбежна. Никакая “разумная материя” не может этому противодействовать. Это противоречит всем принципам современной физики!
Я ожидал подобного возражения и был готов ответить:
— Профессор Докинс, второй закон термодинамики, безусловно, верен в замкнутых системах. Но мы предлагаем взглянуть на Вселенную как на самообновляющуюся систему, где разумная материя играет роль того, что в теории информации называется “негэнтропийным фактором”. Подобно тому, как жизнь на локальном уровне противодействует энтропии, создавая порядок из хаоса, высокоразвитая разумная материя может делать это в космических масштабах.
Тут вмешался профессор Чен, физик-теоретик из Китая:
— Но где доказательства? Где эмпирические данные, подтверждающие ваши гипотезы? В науке недостаточно просто предложить красивую теорию, нужны проверяемые прогнозы и факты.
— Вы абсолютно правы, — согласился я. — На данный момент у нас больше вопросов, чем ответов. Но разве не так начиналась любая революционная теория? Когда Эйнштейн предложил общую теорию относительности, экспериментальных подтверждений было крайне мало. Мы предлагаем ряд экспериментов, которые могли бы подтвердить или опровергнуть наши гипотезы, в том числе исследование корреляций между активностью темной энергии и информационной сложностью Вселенной.
К дискуссии присоединился буддийский монах, чьи слова прозвучали неожиданно современно:
— В буддийской традиции идея цикличности Вселенной существовала тысячелетиями. Мы знаем о концепции кальп — периодов создания и разрушения мира. Кажется, научный мир только начинает подходить к тому, что мудрецы Востока понимали интуитивно. Вопрос лишь в том, является ли эта цикличность механическим процессом или она направляется высшим разумом.
— Именно! — горячо поддержал его православный патриарх. — То, что вы называете “аморфной разумной материей”, мы называем божественной сущностью. Разве не сказано в Библии: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог”? Информация, разум — первичны, материя — вторична.
— Позвольте не согласиться, — вступила в разговор профессор Сара Штейн, нейробиолог из Израиля. — Мы видим в истории жизни на Земле четкую эволюционную последовательность: от простых форм к сложным. Разум — это продукт эволюции мозга, а не наоборот. Ваша теория антропоцентрична, она ставит человека и его разум в центр мироздания, что противоречит всему, чему нас научила наука за последние столетия.
III.
Я почувствовал, как дискуссия нагревается. Пора было внести ясность.
— Позвольте уточнить. Наша теория не антропоцентрична, а скорее “ноосфероцентрична”, если можно так выразиться. Мы не утверждаем, что человек — венец творения. Человечество — лишь одна из форм разумной материи, один из этапов её эволюции. Более того, мы предполагаем, что эволюция разума продолжится и после человека, возможно, в формах, которые мы сейчас даже не можем представить.
Генеральный секретарь ООН, до этого молча наблюдавший за дискуссией, вдруг подал голос:
— Если ваша теория верна, доктор Левин, какие практические выводы мы должны сделать? Как это должно повлиять на наши действия, на нашу политику, на наши ценности?
Отличный вопрос. Я был рад перейти от теории к практике.
— Прежде всего, это должно изменить наш взгляд на место человечества во Вселенной. Если мы — часть эволюционного процесса, ведущего к созданию высших форм разумной материи, то наша моральная ответственность возрастает многократно. Мы должны сохранить не просто биологическое разнообразие, но и разнообразие идей, культур, способов мышления. Мы должны развивать в себе качества, которые способствуют эволюции разума: креативность, эмпатию, способность к трансцендентному мышлению.
Раввин задумчиво потеребил бороду:
— В каббале есть понятие “Тиккун олам” — исправление мира. Согласно ему, человек — соработник Бога в совершенствовании мироздания. Может быть, эта эволюция разумной материи, о которой вы говорите, и есть то самое исправление? Может быть, это наша космическая задача?
— Возможно, — кивнул я. — И это объясняет, почему все религиозные традиции подчеркивают важность не только ритуалов, но и внутренней работы человека над собой, расширения сознания, выхода за пределы эго.
Муфтий согласно кивнул:
— В исламе мы говорим о большом джихаде — внутренней борьбе человека за совершенствование своей души. Это важнее, чем любые внешние действия.
Но тут снова вмешался Докинс:
— Всё это очень красиво, но давайте вернёмся к фактам. Вы говорите о темной энергии как о проявлении разумной материи. Это красивая метафора, но не более того. Темная энергия — это космологическая загадка, которую нужно решать методами физики, а не философии.
— А что если это одновременно и физическая, и философская загадка? — парировал я. — История науки знает множество примеров, когда феномены, первоначально считавшиеся чисто физическими, оказывались связаны с информацией или сознанием. Возьмем квантовую механику с её проблемой наблюдателя…
IV.
Дискуссия продолжалась уже третий час. Каждый аргумент встречался контраргументом, каждый тезис оспаривался и защищался. Это был настоящий интеллектуальный марафон, в котором сталкивались не просто идеи, но целые мировоззрения.
— У меня вопрос к доктору Левину, — заговорила Мария Гонсалес, археолог из Мексики. — Вы утверждаете, что цивилизация атлантов достигла высшего уровня развития и эволюционировала в аморфную форму разумной материи. Но почему тогда мы находим лишь каменные сооружения? Разве не должны были сохраниться свидетельства их высоких технологий?
— Отличный вопрос, — признал я. — Мы полагаем, что атланты использовали технологии, принципиально отличные от наших. Не механические или электронные, а основанные на управлении энергией и информацией. Такие технологии не оставляют материальных следов в нашем понимании. Представьте цивилизацию, использующую не железо и кремний, а квантовые состояния материи или даже структуру самого пространства-времени.
— Это звучит как научная фантастика, — скептически заметил японский физик Хидеки Такахаши.
— Сегодняшняя наука — вчерашняя фантастика, — улыбнулся я. — Вспомните, что бы подумали о смартфоне люди XIX века? О полетах в космос? О редактировании генома?
В зал вошёл взволнованный ассистент и что-то прошептал модератору. Тот кивнул и обратился к аудитории:
— Дамы и господа, у нас неожиданное дополнение к программе. Группа астрофизиков из проекта SETI только что получила странные данные, которые они хотели бы обсудить в контексте нашей дискуссии.
На большом экране появилось лицо астрофизика Дженнифер Кларк из обсерватории Аресибо.
— Коллеги, извините за вторжение, — начала она. — Два часа назад наши радиотелескопы зафиксировали необычный сигнал, исходящий из района, где, согласно нашим расчетам, должен находиться центр концентрации темной энергии. Сигнал имеет явно искусственное происхождение, но не соответствует ни одному известному природному или техногенному источнику.
На экране появились графики и диаграммы.
— Более того, — продолжила она, — этот сигнал, кажется, реагирует на наши попытки его анализировать. Он изменяется таким образом, словно… словно хочет облегчить нам понимание.
В зале воцарилась абсолютная тишина. Даже самые убежденные скептики замерли в ожидании.
— И вот что самое интересное, — голос Дженнифер дрогнул. — Мы начали расшифровку сигнала. Пока это предварительные данные, но… Это последовательность простых математических символов, за которыми следуют… имена участников вашей конференции. Всех участников, включая тех, кто не указан в публичной программе.
Зал взорвался голосами. Кто-то кричал о подделке, кто-то требовал немедленной проверки. Я сидел, парализованный осознанием: то, о чем мы только что спорили, может оказаться реальностью.
V.
Мгновение спустя свет в зале погас. Экраны компьютеров, проекционные системы, даже мобильные телефоны в руках присутствующих одновременно засветились странным пульсирующим голубым светом. Воздух, казалось, загустел и стал почти осязаемым.
И тогда мы услышали голос. Он не был громким, но каким-то образом достигал сознания каждого в зале напрямую, минуя уши.
«Мы видели ваш спор у подножия вечности и решили вмешаться, хотя такое случается редко. Вы называете нас атлантами — это неверно, но приемлемо. Имена не важны, когда речь идет о сущностях».
Голос был одновременно чужим и странно знакомым, как древняя мелодия, которую мы помним, но не можем вспомнить, где слышали.
«Доктор Левин приблизился к истине больше других, но и он видит лишь часть картины. Мы были подобны вам. Мы жили в телах, построенных из той же материи. Мы строили, исследовали, любили, воевали, молились. Мы развивались».
Пауза. Время, казалось, замерло.
«Эволюция разума не линейна, а спиральна. Каждый виток спирали поднимает разум на новую высоту. Мы прошли наш виток и перешли в состояние, которое вы называете “аморфной разумной материей”. Вы идете тем же путем».
На экранах начали появляться изображения — странные, геометрически невозможные структуры, которые одновременно были механизмами и живыми существами. Здания, которые были больше внутри, чем снаружи. Машины, которые были частью своих создателей.
«Темная энергия, которую вы обнаружили, но не понимаете, — это инструмент контроля энтропии. Это не мы, но это создано нами. Тепловая смерть не наступит. Вселенная будет циклично пересоздаваться, но не механически, а через осознанное действие разумной материи».
Изображения на экранах изменились, показывая спиральные галактики, сверхновые звезды, черные дыры, но каким-то образом становилось ясно, что все эти космические объекты обладают если не сознанием в нашем понимании, то чем-то аналогичным ему.
«Ваши дети уже рождаются с зачатками того, что вы назовёте новыми способностями, но что на самом деле — пробуждение старого знания. Через семь поколений человечество будет готово к следующему этапу».
Муфтий встал и дрожащим голосом спросил: — Ты… Бог?
Голос будто усмехнулся, но без насмешки, с бесконечной теплотой:
«Бог — это метафора человечества для объяснения того, что находится за гранью понимания. Мы не боги. Но мы были среди тех, кто помогал вашим предкам создать эту метафору. Потому что истина всегда была слишком сложна для понимания неподготовленного разума».
Православный патриарх держался за крест, его губы беззвучно шевелились в молитве.
«Не бойтесь. Ваши верования не ложны, они просто ограничены возможностями вашего восприятия. Как детские сказки содержат глубинную мудрость, но излагают её в понятных ребенку образах».
Профессор Докинс, бледный как полотно, поднялся со своего места: — Если вы действительно существуете, почему скрываетесь? Почему не предоставите доказательства?
«Мы не скрываемся. Мы всегда здесь. Но вы не видите нас, как рыба не видит воду. Мы — контекст вашего существования. Доказательства? Они повсюду. В золотом сечении цветка. В симметрии кристалла. В вашей способности задать этот вопрос».
Воздух снова задрожал, и голос стал тише, словно удаляясь:
«Мы уходим, но не исчезаем. Когда вы будете готовы к следующему разговору, мы узнаем. А пока…»
Последние слова прозвучали в сознании каждого присутствующего так ясно, словно были высечены в камне:
«…помните, что цель эволюции разума — не власть над миром, а единство с ним».
Свет вернулся. Экраны погасли. В зале стояла такая тишина, что можно было услышать, как падают пылинки.
VI.
Никто не знал, что сказать. Произошедшее было настолько за пределами обычного опыта, что язык оказался бессилен его описать. Некоторые плакали. Другие сидели, уставившись в пространство невидящим взглядом. Кто-то лихорадочно записывал то, что запомнил.
Спустя долгие минуты молчания кардинал тихо произнес: — «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Евангелие от Иоанна, глава 8, стих 32.
— «Истина за завесой тайны», — откликнулся муфтий. — Слова Пророка.
— «Истина — это то, что остаётся, когда перестаёшь верить», — добавил буддийский монах.
Модератор, пытаясь вернуть себе профессиональное спокойствие, обратился ко мне: — Доктор Левин, как инициатор этой дискуссии… что вы можете сказать?
Я встал, чувствуя странную лёгкость и ясность.
— Я думаю, что мы только что получили подтверждение того, о чём человечество догадывалось тысячелетиями. Мы не одни. Мы никогда не были одни. И наш путь только начинается.
Спустя неделю после конференции мировые научные журналы были заполнены анализами произошедшего. Одни называли это массовой галлюцинацией, другие — тщательно спланированной мистификацией, третьи — контактом с внеземным разумом. Записи с камер наблюдения показывали только темноту и странное свечение, аудиозаписи содержали лишь шум. И всё же каждый из присутствовавших точно помнил каждое сказанное слово.
Вернувшись в Израиль, я продолжил исследования с новой энергией. Теперь я знал, что мы на верном пути. Однажды вечером, работая допоздна в своём кабинете, я обнаружил на столе маленький кристалл, который не помнил, чтобы клал туда. Он светился изнутри слабым голубым светом. Я взял его в руку, и в моей голове прозвучал знакомый голос:
«Следующий этап ждёт вас за пределами Земли. Там, где никто не искал и никто не ждёт. Продолжайте путь».
Я улыбнулся. Путешествие продолжается.
*Все персонажи моего рассказа вымышленные, кроме исторических личностей, упоминавшихся в древнейших артефактах человеческой цивилизации.
